Душанбе. 15 апреля. ТаджикТА - Татьяна Большакова. Несмотря на проводимые Таджикистаном судебно-правовые реформы, судебная система в Таджикистане все еще остается слабой и неэффективной. Суды не справляются с большим количеством дел, а многие судьи считаются коррумпированными, сообщает Таджикское телеграфное агентство (ТаджикТА) во вторник. Об этом говорится в опубликованной сегодня общественной организацией «Бюро по правам человека и соблюдению законности» (БПЧ) очередном ежегодном докладе о ситуации с соблюдением прав человека в Таджикистане. Данный документ, констатирующий «серьезные политическиме события и правовые реформы», произошедшие в минувшем году, когда в ходе президентских выборов победу одержал действующий глава государства Эмомали Рахмон, вместе с тем содержит рекомендации и критику ситуации в отношении независимости судебной власти и прав человека в Таджикистане. «Исполнительная власть прочно удерживает судебную власть в своих руках»,- говорится в опубликованном сегодня общественной организацией «Бюро по правам человека и соблюдению законности» очередном ежегодном докладе о ситуации с соблюдением прав человека в Таджикистане. В докладе описывается ситуация с правами человека за 2013 год, а также представлены рекомендации по улучшению ситуации. Правозащитники отмечают всё ещё остающуюся сложной ситуацию с независимостью судебной власти, со свободой слова, семейным насилием, ограничением прав лиц с инвалидностью на достойную жизнь и труд в обществе, так и не принятую Конвенцию ООН о правах инвалидов, продолжающуюся практику пыток и т.д. Большой блок доклада посвящен свободе слова, в котором говорится, что блокировка интернет-ресурсов в Таджикистане становится распространенным методом работы службы связи при правительстве РТ по оказанию давления на СМИ за критику. Озабоченность правозащитников вызывает усилившаяся в канун президентских выборов блокировка интернет-ресурсов, преследования представителей СМИ и обращения на них в суд со стороны государственных должностных лиц в рамках гражданского законодательства. В главе, посвященной правовым ограничениям на свободу вероисповедания, авторы доклада напоминают, что таджикское законодательство запрещает подросткам до 18 лет участвовать в религиозной деятельности, посещать мечети, также запрещает женщинам посещать мечети для совершения молитв. В то же время отмечается, что в Таджикистане наблюдается увеличение естественных темпов прироста населения, в то же время объемы строительства государственного жилья не покрывают потребности населения в жилье. «Особенно актуальна данная проблема для малоимущих слоев населения, не имеющих средств и возможностей для приобретения жилья в индивидуальную собственность. Такое положение, соответственно, приводит к социальному неравенству», - считают авторы данного доклада. В данном докладе проанализирована ситуация с правами человека в следующих областях: «Политические партии. Избирательные права», «Право на справедливое судебное разбирательство», «Свобода от пыток», «Права женщин», «Свобода выражения мнений», «Свобода совести и вероисповедания», «Право на жилище», «Права лиц с инвалидностью», «Права национальных меньшинств».
Душанбе. 14 февраля. «ТаджикТA» - Сайидо Назаров. Таджикское общество устало ждать от своей интеллигенции проявления смелости, активной гражданской инициативы, могущей встрянуть страну от устоявшихся догм и стереотипов при выработке стратегии дальнейшего развития Таджикистана, поднять на качественно новую высоту планируемые социально-экономические реформы, благотворно повлиять на нравственное здоровье нации.
Однако чего здесь больше - вины или беды этой самой, по идее, передовой части общества? Поводом задуматься послужило недавнее утверждение городскими властями Душанбе плана мероприятий столичной администрации по подготовке к очередной встрече президента Эмомали Рахмона с таджикской интеллигенцией, которую в обществе, как считают некоторые наблюдатели, беспощадно ругают в течение последних 20 лет за демонстрацию ими пассивности, безволия и пустословия. Так чего же ожидают таджикистанцы от нынешней встречи интеллигенции с главой государства? Есть ли надежды на то, что кто-то из ее представителей все же отважится заговорить не только о решении своих личных вопросов, но и поднять проблемы, актуальные для всего общества, волнующие людей? Своей точкой зрения по этим вопросам агентства Таджикского телеграфного агентства (ТаджикТА) в пятницу поделились жители страны. Хабиб Мирзоев, сотрудник республиканского пресс-центра центра стратегических исследований (ЦСИ) при Президенте Республики Таджикистан: - Сегодняшняя интеллигенция выжидает, осторожничает, как будто боится чего-то, поэтому не решается заявить о своем видении решения наболевших вопросов, либо несогласии с тем или иным решением властей. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон активно призывает интеллигенцию участвовать в делах государства. Однако создается впечатление, что это глас, вопиющего в пустыне. Такое ощущение, что это никому не нужно. В таких случаях у нас многие ругают интеллигенцию за бесхребетность, робость перед чиновниками. Наверное, это и имел в виду в свое время Маяковский, который сказал: «Интеллигенция есть ругательное слово». Но давайте задумаемся над проблемой с другой стороны. А откуда взяться смелым, сильным, готовым отстаивать свою правоту лидерам, когда, к примеру, таким представителям интеллигенции, как председателю социал-демократической партии Рахматилло Зоирову, смело отстаивающему свою позицию, легко затыкают рот с помощью женщин-бунтарей? А ведь эти «вдруг» появившиеся «бунтарки» явно представляют интересы других партий. Кроме того, разнузданное поведение «активисток» у многих неизбежно вызывает опасение за свою жизнь и безопасность своих близких. Поэтому от предстоящей встречи не ожидаю ничего нового. На мой взгляд, следует дать интеллигенции больше свободы, создавать для этого благоприятное правовое поле, обстановку, при которой представители нашей интеллигенции, честные, душой болеющие за судьбу страны люди могли бы без опаски высказывать свою точку зрения. Не сделаем этого, так и останемся в застойном болоте. Евгений Панин, спортивный обозреватель «Радио Тоджикистон»: - Мы восточная страна, поэтому не только у таджиков, но и всех народов восточных стран уже генетически заложено некое чинопочитание, что, конечно же, мешает проведению равноправного диалога с любым чиновником-руководителем. Но, с другой стороны, возникает вопрос: если гражданское общество утверждает, что в последние годы оно добилось определенных преимуществ, в том числе и права голоса, тогда почему же оно ведет себя так, как в разгар сталинских репрессий, будто на дворе 37-й году? Почему многие испытывают боязнь отстаивать свою точку зрения? А может, частичный ответ на этот вопрос найдем в происходящих под нашим носом событиях, ставших, к сожалению, повседневностью? Вспомним, к примеру, как легко в числе отверженных в стране оказались выступившие в защиту опального бизнесмена, в прошлом члена правительства Зайда Саидова такие представители нашей таджикской интеллигенции, как народный поэт Мумин Каноат, поэтесса Гулрухсор Сафиева, академик Мусо Диноршоев и экс-президент академии наук Таджикистана Мамадшо Илолов. Нурмахмад Саидов, ответственный секретарь PR группы «Афкори джомеа» (Общественное мнение): - Говорить об интеллигенции и тем более оценивать ее очень сложно. Сказать, что ее у нас вообще нет, язык не повернется. У нас имеются очень много образованнейших и, в то же время, принципиальных людей. Однако, как правило, на встречи с президентом они не попадают. Будь иначе, такие представители нашей интеллигенции наверняка не промолчали бы, подсказали нужное направление, по какому пути лучше следовать, на что обратить властям, да и всем нам особое внимание. Считаю, в этом и состоит роль и предназначение нашей интеллигенции. Ведь это понятие специалистами формулируется как слой «людей, профессионально занятых умственным трудом», или, говоря проще, «мозг общества». Такими качествами обладает таджикский режиссер Барзу Абдураззоков, благодаря которым его успели прозвать – «таджикским Данко». Потому, что в своем творчестве он не боялся выражать наиболее злободневные проблемы нашего общества, говорить правду. Очевидно поэтому он и оказался в немилости дома, а его талант - не востребован. Поэтому прославленный драматург, писатель, хорошо известный за рубежом оказался не у дел в своей стране! Зато его с распростертыми объятьями ждут в известных театрах других стран, в частности, России и Киргизии, куда он, кстати, и вынужден был уехать на работу. «Не зарабатывать же мне на хлеб на барахолке», - так пояснил свое решение Барзу Абдураззоков перед отъездом. Думаю, пример «таджикского Данко» явно диссонирует на фоне нынешнего поколения псевдо-интеллигентов, которые из-за боязни лишится своих должностей, дорогих квартир и машин ведут себя как боязливые мышки. При одном замечании со стороны первого лица государства, чиновники высшего звена, долго не приходя в себя, даже получают инфаркты. Поэтому от них не будет проку, а раз так, то должна появиться новая идеология, которая бы отвечала уровню развития нашего времени. И тут вновь не могу не вспомнить слова таджикского журналиста Марата Мамадшоева, который как-то написал после просмотра спектакля «Эмигранты» в постановке таджикского режиссера Б. Абдураззокова: «Сильное впечатление производит! Барзу просто гений!». О режиссере он выказался как о представителе таджикской интеллигенции «у кого есть интеллект, кто имеет независимое мышление, кто имеет какой-то багаж знаний». Но таких, по его мнению, сейчас не жалуют. Многие люди, даже родственники, советовали режиссеру не вмешиваться в политику, не делать политических заявлений, возможно, тогда он был бы более желанной персоной на родине, была бы работа в театре. У Барзу на этот счет свое мнение. «Театр тесно связан с политикой. Ты не можешь быть изолированным. Никак. Потому что все твоя боль, боль твоих артистов — она втекает в театр. Ты не можешь быть отвлеченным. Никак не можешь. Это глупо. Режиссер автоматически становится политиком, ибо он ставит вопросы общества! У меня в зале бывает по 400 человек, и я с ними общаюсь. Я не клоун, я не развлекаю их, я через развлечения говорю о каких-то насущных проблемах, про то, что во мне кипит, что кипит в обществе. … Мое дело говорить, а не молчать». Размышляя над поднятой темой, невольно думаешь, что наверняка Таджикистан быстрее найдет свой верный путь, если не только представители интеллигенции, но и все мы научимся открыто, как сказал наш уважаемый драматург Барзу Абдураззоков, «говорить о том, что кипит в обществе»! Источник: Информационное агентство ТаджикТА
«31 спорный вопрос» русской истории: басмачество как результат просчетов большевиков
Кадр из фильма «Белое солнце пустыни» «Лента.ру» продолжает изучать «спорные вопросы», сформулированные экспертами, готовящими «единый учебник» по русской истории. Тема №19 посвящена «характеру национальной политики большевиков и ее оценке». К началу 1920-х годов Советская Россия подчинила себе практически всю территорию страны, за исключением Дальнего Востока. Оставалось дело за малым — усмирить национальные окраины. Если в Белоруссии, на Украине и Кавказе большевики достаточно быстро достигли успеха, то процесс «замирения» Средней Азии растянулся на долгие годы. Борьба с вооруженным антисоветским движением — басмачеством — продолжалась до 1930-х. «Лента.ру» попыталась понять, в чем была суть басмачества и как вышло так, что сама национальная политика большевиков привела к его возникновению. Пик басмачества в Средней Азии пришелся на первую половину 1920-х. Центрами вооруженного сопротивления советской власти стали Ферганская долина, Хорезм, Закаспийская область, южные районы современной Киргизии. В советской историографии басмачей считали однозначным злом — закостенелыми феодалами и наймитами западных империалистов. Однако в последние годы историки пытались уйти от столь однобокой трактовки басмаческого движения, которое возникло в пику экспансии Советов и во многих отношениях было национально-освободительным.
Кто такие басмачи?
В тезисах по национальному и колониальному вопросам, подготовленных Владимиром Лениным ко II съезду коммунистического интернационала, утверждалось, что единственный путь для зависимых, отсталых и слабых наций (к таковым большевистское руководство, очевидно, и причисляло народы Средней Азии) — это вхождение в состав единого федеративного союза. В той же работе Ленин пишет, что буржуазно-демократическому освободительному движению на окраинах империи необходима поддержка со стороны большевиков, но призывает при этом бороться с «перекрашиванием» этого движения в цвета коммунизма.
Руководствуясь этими принципами, советские власти начали экспансию в Среднюю Азию, где к началу Гражданской войны еще вполне благополучно существовали два феодальных государства, Хивинское ханство и Бухарский эмират (после установления советской власти в 1920 году и до вхождения в СССР в 1924-м — Хорезмская народная советская республика и Бухарская народная советская республика соответственно) — протектораты Российской империи. Впоследствии их территории, наряду с Ферганской долиной, стали основными базами басмачества.
Слово «басмач» произошло от тюркского «басмак», что означает «совершать набег, налет». Басмаческие банды появились на территории Средней Азии еще до того, как регион стал частью Российской империи. Но если в XIX веке это были небольшие разбойничьи шайки, то после Октябрьской революции басмачество приняло массовый характер.
Известно, что в освоении Средней Азии Москва проявляла предельную нетерпимость к традиционному патриархальному укладу местной жизни, опиравшейся по большей части на ислам. Тем не менее советские историки отказывались считать одной из главных причин расцвета басмачества просчеты самих большевиков. С точки зрения коммунистических исследователей, басмачество стало результатом враждебной по отношению к Советам позиции «эксплуататорского класса», в том числе духовенства, а также влияния Великобритании на обстановку в Средней Азии.
Последнее утверждение, про заговор мирового капитализма против СССР, более чем спорно. После того как исход Гражданской войны стал очевиден, а все проекты, поддержанные англичанами в Средней Азии (например, Закаспийское временное правительство), провалились, Лондон отказался от прямой помощи антисоветскому движению. Существуют свидетельства, что базировавшиеся в Афганистане басмачи снабжались оружием и боеприпасами через консульство Великобритании в Персии до конца 1920-х годов, однако эта помощь не носила систематического характера, а со временем и вовсе была свернута. Как ни хотели бы англичане насолить Советам, расшатывать ситуацию в регионе с помощью исламистски настроенных формирований было не в их интересах, поскольку, в первую очередь, это угрожало владениям самой британской короны. Как бы то ни было, окончание басмаческого движения многие связывают с союзным договором между Москвой и Лондоном, подписанным в 1942 году — именно тогда англичане обязались пресекать любую активность антисоветских банд на подконтрольной им территории. Суд над басмачами в Душанбе Фото: архив РИА Новости
Любопытно рассуждал о причинах возникновения басмачества большевик Георгий Сафаров, в 1921 году опубликовавший работу «Колониальная революция (опыт Туркестана)». В ней автор указывал, что советская власть в Средней Азии носила откровенно колонизаторский характер. В числе главных причин распространения басмачества Сафаров назвал экономический кризис, приведший к упадку сельского хозяйства и массовому обнищанию дехкан (крестьян), а также тот факт, что интересы большевиков в регионе, как правило, представляли «деклассированные элементы». Работу Сафарова критиковали все последующие советские историки, а сам автор, что неудивительно, был объявлен «врагом народа» — как участник троцкистско-зиновьевской группировки (расстрелян в 1942 году).
По мнению современного таджикского историка Камолудина Абдуллаева, по большей части также отвергающего то влияние на басмачей со стороны англичан и ваххабитов, на котором настаивали советские специалисты, в 1918-1920 годах басмачество было спонтанным движением «против насилий и бесчинств, творимых новой властью и Красной армией, которое в 1921-1922 году переросло в гражданскую войну между сторонниками и противниками новой власти». При этом, соглашаясь с религиозной мотивацией движения, Абдуллаев отказывается считать его национально-освободительным, поскольку объединения басмачей, как правило, были разобщены и преследовали свои, сугубо локальные цели, а сами среднеазиатские нации еще только формировались.
Отряды басмачей пополнялись в основном за счет разоренных экономическим кризисом и революцией дехкан, а во главе подразделений стояли или местные феодалы, или уже зарекомендовавшие себя в дореволюционные годы бунтовщики. В 1918 году хлопковые хозяйства окончательно пришли в упадок, местные жители вынуждены были сеять вместо хлопка пшеницу — подвоз хлеба из России полностью прекратился, региону грозил полномасштабный голод. Поскольку для выращивания пшеницы не требовалось такого количества работников, как для посева и обработки хлопка, сотни тысяч жителей сельской местности остались неустроенными. Это вынуждало многих из них браться за оружие, чтобы элементарно прокормить себя и семью. Переговоры с басмачами в Фергане/ lenta.ru
Одновременно басмачество подогревалось и религиозной политикой советских властей. Сами басмачи нередко называли себя моджахедами, то есть борцами за веру. Большевики, принявшиеся отделять церковь от государства, в Средней Азии столкнулись с наибольшим количеством трудностей. Четко сформулированной линии поведения в отношении мусульман не было — в итоге в некоторых случаях местные власти доходили до прямых репрессий в отношении служителей культа, тогда как другие священнослужители чувствовали себя так же вольготно, как и в царское время.
Но как только большевики почувствовали, что репрессивные меры в отношении мулл и их паствы приводят лишь к росту народного возмущения, а следовательно, и к увеличению количества басмачей, они пошли на попятную. В январе 1920-го власти Туркестанской республики создали комиссию по согласованию законоположений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства с шариатом и адатом. Двумя годами спустя было принято решение вернуть вакуфные (то есть находящиеся в собственности мечетей) земли их хозяевам. Одновременно руководство Бухарской народной республики издало документ, обязывавший местные власти привлекать мусульман к молитве; работников, которые саботируют это распоряжение, разрешалось наказывать — вплоть до расстрела. Совещание басмачей в Таджикистане Фото: архив РИА Новости Религиовед из Самарканда Мустафо Базаров в своем труде «Советская религиозная политика в Средней Азии в 1918-1930 годах» пишет, что, пойдя на уступки мусульманам, большевики, в частности, решили восстановить и шариатские суды, деятельность которых сразу после революции новая власть попыталась было свернуть. В июле 1922-го вышло постановление ЦИК Туркестанской республики, согласно которому религиозные суды могли функционировать наряду с советскими. Все эти послабления способствовали расколу басмаческого движения — часть из тех, кто примкнул к повстанцам, включая многих священнослужителей, вернулись к мирной жизни. Но как только советская власть одержала верх над главными отрядами басмачей, начался новый виток репрессий против служителей культа и верующих в целом. К 1927 году шариатские суды были окончательно упразднены, а вакуфные земли отошли к государству.
Как они воевали
Считается, что басмачи до зубов были вооружены британским оружием; однако английские винтовки «Спрингфилд» (а позже — немецкие маузеровские винтовки) были у них лишь в ограниченном количестве. Основным же огнестрельным оружием басмачей были старинные кремневые ружья, так называемые «карамультуки».
Сложившийся в советском кинематографе образ басмача — удалого кавалериста также не совсем соответствует действительности: образцовыми наездниками были только туркменские бойцы. Что же касается ферганских или бухарских дехкан, то далеко не каждого из них можно считать лихим джигитом. К тому же во время Первой мировой войны уроженцев Средней Азии не брали в армию, где они могли бы обучиться умению сражаться в седле. Как указывает современный узбекский публицист Ядгор Норбутаев, басмачи действовали против красноармейцев, как правило, в качестве конной пехоты — когда лошадь используется только на марше, а перед боем всадники спешиваются.
Тактика басмачей мало чем отличалась от тактики других партизанских формирований: базируясь в труднодоступных горных или пустынных районах, отряды совершали конные рейды во владения большевиков — там басмачи ликвидировали партийных активистов или им сочувствующих, захватывали провизию и оружие. Впрочем, время от времени басмачам удавались полномасштабные операции с применением полевой артиллерии.
В 1924 году в Ташкенте издали «Сборник указаний по борьбе с басмачеством»; один из его авторов — советский военачальник Сергей Каменев, подавивший выступления басмачей в Фергане и Бухаре. В брошюре перечислялись войсковые приемы, которыми должны руководствоваться командиры красноармейцев: оккупация района, охваченного басмачеством, борьба летучими (маневренными) отрядами, истребительными отрядами и затем, как вспомогательный прием, прочесывание района и окружение банд противника. Карта боевых действий в Средней Азии, сентябрь 1919 — август 1922 годов «Басмачи хитры, — утверждал Каменев, — надо их перехитрить; басмачи находчивы и дерзки, подвижны и неутомимы — нам надо быть еще более находчивыми, дерзкими и подвижными, устраивать засады, внезапно появляться там, где нас не ожидают. Басмачи хорошо знакомы с местными условиями — и нам надо хорошо их изучить. Басмачи базируются на симпатии населения — надо нам завоевать симпатии. От красных командиров требуется творчество, находчивость и изобретательность, но отнюдь не шаблон».
Как пишет российский историк Александр Андреев в своей книге «Восточные ордена: ассасины, ваххабиты, басмачи, дервиши», первый смотр басмаческих отрядов прошел в январе 1918-го в Коканде, когда Туркестанская автономия еще не была разгромлена большевиками. Во время этого смотра установили воинские звания: десятком командовал унбаши, сотней — юзбаши, отрядами — курбаши, военным районом — ляшкар-баши, военным округом — эмир ляшкар-баши. Унбаши на правой стороне груди имел два красных круга — один в другом, у юзбаши на правой стороне груди располагался круг с крестом посередине и два полумесяца на правом рукаве выше локтя. Впрочем, после того как басмаческое движение приобрело массовый характер, а основную массу бойцов составили простые крестьяне, все эти знаки отличия оказались невостребованными.
Главари басмачей
Советская власть пришла в Среднюю Азию в ноябре 1917-го, когда в Ташкенте произошло восстание большевиков и эсеров, сместившее представителей Временного правительства. Уже к концу того же года Советы захватили власть на большей части Туркестанского генерал-губернаторства. В апреле 1918-го Туркестан объявили Советской республикой, признав суверенитет Бухары и Хивы. Ибрагим-бек Фото: архив РИА Новости При этом в ноябре 1917 года, когда в Ташкенте проходил III съезд Советов Туркестанского края, движение «Шуро-и-Исламия» собрало в Коканде IV Чрезвычайный краевой общемусульманский съезд, на котором была провозглашена Туркестанская (Кокандская) автономия со своим временным правительством (в него вошли узбеки, казахи, татары и один еврей) и парламентом — его созыв назначили на март 1918-го. Планировалось, что две трети мест в этом органе получат местные депутаты, представляющие мусульманское население, и треть — немусульмане. Для защиты автономии была создана своя милиция, командиром которой стал Ходжи Магомед Ибрагим Ходжиев — впоследствии известный по кличке Кичик Эргаш (маленький Эргаш).
Обосновавшиеся в Ташкенте большевики в январе 1918 года потребовали от руководства автономии признать власть Советов; получив отказ, они стали стягивать к Коканду войска. К началу боев в городе власть в автономии захватил Эргаш, разогнавший правительство и арестовавший часть министров. Правда, его отряды не смогли противостоять большевикам. Заняв город, советские части немедленно принялись грабить местных жителей. На мирной конференции 21 февраля было подписано соглашение, по которому все население Туркестана признавало власть краевого Совета народных комиссаров. Большевики получили в свое распоряжение всю территорию края, за исключением земель Хивы и Бухары.
Поскольку покинувшие Коканд отряды Эргаша и стали, по сути, первыми басмачами, в 1918-1919 годах (то есть до того, как советская власть была установлена в Хиве и Бухаре) главным центром басмачества оказалась Ферганская долина. Регион перевели на военное положение, а в феврале 1919-го здесь был создан специальный Ферганский фронт. Басмачи в Восточной Бухаре Фото: архив РИА Новости Одним из лидеров ферганских басмачей оказался бывший участник Среднеазиатского восстания 1916 года Мадамин-бек, под командованием которого в некоторые периоды набиралось до 30 тысяч сабель. Сразу после революции Мадамин-бек возглавил отряд советской милиции, который в полном составе и увел к маленькому Эргашу. В дальнейшем он стал почти полновластным хозяином Ферганской долины и постоянно конфликтовал как с Эргашем, так и с частями так называемой Крестьянской армии, которую учредили местные русские поселенцы, чтобы защищаться от бандитов всех мастей.
В 1919 году Мадамин-бек возглавил Временное Ферганское правительство, куда вошли и его оппоненты — Эргаш и командующий Крестьянской армией Константин Монстров. После разгрома ферганских войск частями Красной армии Мадамин-бек пошел на сотрудничество с большевиками, часть его армии влилась в ряды победителей, а сам курбаши в марте 1920-го вместе с Михаилом Фрунзе принимал парад красноармейцев и так называемых «красных басмачей». При попытке склонить на сторону Советов других вождей басмачества Мадамин-бек был убит.
Другим видным лидером басмаческого движения на его первом этапе был Джунаид-хан — представитель туркменского племени йомуд. Еще до начала Первой мировой войны он занимался тем, что грабил караваны в Каракумах и вел постоянную борьбу с хивинским ханом. Перед Октябрьской революцией Джунаид-хан занял в ханстве солидное положение, впоследствии возглавив его армию. Осенью 1918-го, ликвидировав ряд туркменских вождей, Джунаид-хан совершил переворот и, возведя на престол малолетнего Саид Абдуллу-хана, фактически захватил верховную власть в Хиве.
Весь последующий год Джунаид-хан с переменным успехом совершал набеги на территории, контролируемые советами. Он устанавливал контакты с лидерами белогвардейского движения в Туркменистане, а также с адмиралом Колчаком, который прислал басмачам на подмогу казачью сотню, несколько тысяч винтовок и миллион патронов. В ноябре 1919 года в ханстве началось восстание младохивинцев — сторонников реформ, которые выступали с либеральных позиций еще с 1910-го. Левое крыло этого движения объединилось в Хорезмскую коммунистическую партию. На помощь восставшим выдвинулись части Красной армии, и к концу февраля 1920 года Советы установили полный контроль над территорией ханства — на его месте образовалась народная советская республика. Дехкане записываются в добровольческий отряд по борьбе с басмачами Фото: архив РИА Новости После разгрома ханства Джунаид-хан бежал в Каракумы, а впоследствии перебрался в Персию, которую использовал как новый плацдарм для вторжения в пределы советской территории. Его отряды совершали набеги в Туркестан в 1922, 1923, 1927, 1929 и 1931 годах. В 1924-м Джунаид-хану удалось даже осадить Хиву, а в 1927-м его бойцы добились редкого для басмачей свершения — они сбили советский самолет. Скончался Джунаид-хан в 1938 году; с его смертью, как отмечают исследователи, басмачество окончательно приобрело грабительско-контрабандный характер.
В начале 1920-х особого размаха басмачество достигло на территориях, ранее подконтрольных Бухарскому эмирату. Последний эмир, Сайид Алим-хан, старался придерживаться строгого нейтралитета и отказывал басмачам в помощи, пока большевики не тревожили его владения. Однако в 1920 году Красная армия вторглась в эмират и провозгласила советскую власть. Эмир удалился в Афганистан и оттуда всячески поддерживал антисоветские выступления, которые в Бухаре возглавил курбаши Ибрагим-бек.
До 1931 года он вел борьбу с советской властью, пока при очередной попытке вторгнуться в СССР с территории Афганистана не был взят в плен — и после непродолжительного суда расстрелян. К тому моменту численность бойцов в отрядах Ибрагим-бека все еще составляла не менее двух тысяч человек. В послужном списке этого курбаши значится множество успешных диверсий против советской власти, захват кишлаков, расстрел партийных активистов. Одно время Ибрагим-бек планировал создать в северном Афганистане собственное исламское государство во главе с изгнанным из Бухары эмиром, а в 1930-м он входил в число инициаторов массового вторжения басмаческих отрядов в СССР, которое, однако, было сорвано советскими пограничниками.
Деятельность Ибрагим-бека в начале 1920-х годов была тесно связана с присутствием в Средней Азии Энвера-паши — османского подданного, младотурка и одного из идеологов пантюркизма. До того как попасть к басмачам, Энвер-паша сотрудничал с советской властью и активно продвигал идею слияния большевизма и ислама. Прибыв в 1921 году в Бухару в качестве советского эмиссара, Энвер-паша вместе с группой сопровождавших его турецких офицеров практически сразу перебежал к басмачам и изъявил желание служить бухарскому эмиру, который к тому моменту уже лишился власти.
Кадр из фильма «Седьмая пуля» Фото: архив РИА Новости Наибольших успехов Энвер-паша как один из лидеров басмачей достиг в 1922 году, когда эмир Сейид Алим-хан признал его главнокомандующим всеми отрядами повстанцев Бухары и Хивы. Отряды Энвер-паши тогда заняли Душанбе, а потом и практически всю восточную часть бывшего эмирата. Энвер-паша отказывался от переговоров с большевиками и требовал полного вывода советских войск из Туркестана. В планы этого человека, называвшего себя прямым потомком пророка Мухаммеда, входило создание в Средней Азии исламского халифата — он заменил бы Энвер-паше родную Турцию, где в то время всю полноту власти прибрал к рукам Кемаль Ататюрк — его непримиримый противник.
В 1922 году на волне военных успехов Энвер-паша перессорился с другими лидерами басмачей и, в первую очередь, с Ибрагим-беком, которого какое-то время даже держал под арестом. В результате этих склок единая армия паши развалилась, а сам он вынужден был отступить в горы. В августе того же года во время одной из стычек с частями Красной армии на территории нынешнего Таджикистана Энвер-паша был убит.
В советской историографии Энвер-паша представлялся едва ли не как агент британского империализма в Средней Азии, что кажется сомнительным — хотя бы потому, что паша был англофобом и ориентировался, как и многие другие турецкие политики, прежде всего на Германию.
Помимо крупных отрядов басмачей в Средней Азии на протяжении всех 1920-х и 1930-х годов действовало множество мелких банд, которые со временем полностью маргинализировались и передислоцировались на территорию соседних Ирана, Китая и Афганистана, откуда совершали набеги на территорию СССР. Часто — исключительно с контрабандными целями. В связи с этим вся тяжесть борьбы с басмачами легла на погранвойска. Только за период 1931-1940 годов бойцы Пянджского пограничного отряда ликвидировали 41 банду, убили и взяли в плен 1288 басмачей и контрабандистов.
Считается, что последние басмачи совершали нападения на советскую территорию уже с подачи агентов абвера, которые активизировались в Центральной Азии с началом Великой Отечественной войны. Так, в сентябре 1941-го на участке Муграбского погранотряда произошло несколько столкновений, в ходе которых убили пятерых пограничников и политрука. Потери бандитов составили 64 человека.
В итоге
Безвозвратные потери Красной армии, понесенные в борьбе с басмачами в период с 1922-го по 1931-й год, оценивают более чем в 600 человек. Если приплюсовать к этому убитых во время Гражданской войны, то общее число может составить полторы-две тысячи человек. Потери среди басмачей и мирного населения с трудом поддаются общему учету, хотя, например, только с 1 мая 1924-го по 1 декабря 1925-го ликвидировали 2104 участника повстанческих формирований, а с 20 марта по 2 июня 1931-го басмачи потеряли убитыми 1224 человека (при 106 погибших красноармейцев).
Несмотря на эти довольно скромные по меркам Гражданской войны жертвы, история борьбы с басмачеством превратилась в одну из советских легенд. Она, в частности, стала одной из излюбленных тем отечественных кинематографистов, породив целый жанр — «истерн». Самые значительные его ленты — «Джульбарс» (1936), «Красные пески» (1968), «Алые маки Иссык-Куля» (1972), «Седьмая пуля» (1972). Воюют с басмачами главные герои культового советского фильма «Офицеры» 1971 года, вокруг становления советской власти в Средней Азии разворачивается и действие всем известного «Белого солнца пустыни».
Сейчас в республиках Средней Азии осторожно переосмысляют движение басмачей, предполагая, что оно все-таки было, прежде всего, освободительным. При всех плюсах и минусах такого подхода нельзя не согласиться с тем, что по сути своей басмачество было партизанским движением, появившимся как реакция на просчеты и перегибы национальной политики большевиков. В этом Советы принципиально отличались от царских властей, все-таки учитывавших специфику региона.
До массовых беспорядков на Манежной площади в декабре 2010 года россияне и предположить не могли, что в обществе накопилось столько агрессии. Фото: Сергей ШАХИДЖАНЯН
Заведующий отделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН профессор Сергей Ениколопов рассказал «Комсомолке», как и почему за последние десятилетия изменился психотип народа
От результатов исследования Института психологии Российской академии наук о динамике психологического состояния нашего общества, которые были опубликованы в конце 2013 года, все пришли в ужас… Потому что за 30 последних лет у россиян выросли все отрицательные характеристики (см. «Каких качеств стало больше…»), а положительные, наоборот, уменьшились. Вот вам и разница между двумя мирами – социалистическим и капиталистическим… О том, что с нами произошло и почему, мы решили спросить у заведующего отделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН профессора Сергея Ениколопова.
Догнать и перегнать Америку
– Вы тоже, как и все, в шоке, Сергей Николаевич? – Нет, потому что я этой темой занимаюсь больше 40 лет. То есть я с начала 70-х анализирую насилие, его рост или падение. И вот что вам скажу – в вопросах агрессии мы с 1981 года не постоянно идем вверх. Все плавно меняется – то подъемы, то спады. В 1981 году нам тоже казалось, что все плохо, потому что было зафиксировано примерно 25 тысяч убийств в год – примерно столько же, как и в США, но там и людей было на 50 миллионов больше. Потом вдруг наша страна с 280 миллионов уменьшилась до 140, а официально зарегистрированных убийств стало больше – 33 тысячи в год. И это на фоне США, у которых все время шло падение. Сейчас они дошли примерно до показателя 15 – 16 тысяч. У нас тоже наблюдается радостная тенденция к снижению – регистрируется примерно 28 – 29 тысяч убийств. Но вот что интересно: в Америке произошел кризис, но роста насильственных преступлений не отмечается! Некоторые исследователи объясняют этот феномен высокой самооценкой и самоуважением и считают, что одной из причин является субъективное восприятие своей безопасности самими американцами: и дом защищен, и полиция хорошо работает. Кроме того, на американцев, как это ни парадоксально, не так сильно, как на нас, действует разница в доходах между бедными и богатыми. – То есть мы пихаемся локтями в метро, стреляем из травматического оружия по замедлившим шаг пешеходам, устраиваем мордобитие, когда два «барана» на автомобилях не могут уступить друг другу дорогу, – из-за чувства элементарной обиды и ревности? – Прибавьте сюда еще ощущение безнаказанности. В американских тюрьмах сидит почти 2 миллиона человек (у нас – около 700 тысяч. – Ред.), а законы настолько жесткие, что мало никому не покажется… Чего стоит одна идея так называемого третьего удара, когда человек, совершив преступление два раза, в третий может вообще получить пожизненный срок! Плюс к этому страна стареет – в США проживает примерно 30% людей старше 50 лет. А насильственные преступления во всех странах совершают молодые.
Игра без правил
– Тем не менее у советского человека был совершенно другой имидж. Мы были неудачливы в экономике, но зато были невероятно душевны, гостеприимны и дружелюбны. – Мы такими и остались. – Да? А как же цифры, от которых падаешь в обморок? Понятно, что на менталитете не могли не сказаться 90-е годы: всеобщая брутализация, голод, психологический шок от перемен, потеря работы и социального статуса. Как думаете, под воздействием чего именно изменился национальный российский психотип? Я тут выписала цитату из интервью одного из ваших коллег: «Причиной могли быть «заведомо недостижимые жизненные стандарты и показ на телеэкране, как живут звезды». Мы что, такие завистливые? – Дело не в зависти. В том, что мы на перепутье. Мы из одного общества переходим в другое. Мы находимся в состоянии аномии (состояние общества, при котором наступают разложение, дезинтеграция и распад системы ценностей. – Ред.), притом очень длительном, когда нормы перестают действовать. Происходит расхождение между нашими желаниями и теми культурными образцами, ценностями и регуляторами, которые предлагаются обществом. Грубо говоря, когда мы были молодыми, то говорилось о ценности образования, без этого невозможно было устроиться на более-менее приличную работу. И были очень четко сформулированы правила достижения цели: если ты хочешь заниматься чистой наукой – иди в физтех, хочешь преподавать – в пединститут. И люди знали, что для этого нужно делать: будешь хорошо учиться в школе – сдашь экзамены в вуз. Не будешь – пойдешь в ПТУ. Вам кажется, это всего лишь безобидная картинка из мультика? А вот и нет: типичный урок агрессивности, получаемый с детства. Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН Потом начались сбои. Оказывается, можно было дать взятку и поступить в институт без знаний. А затем вообще выяснилось, что декларированная ценность образования не играет никакой роли, можно и без образования стать богатым и купить диссертацию. Не забудем к тому же обман со средствами. Декларируется, например, что ЕГЭ дает возможность мальчику из деревни или маленького города поступить в хороший московский университет. Но потом выясняется, что у его родителей денег мало и послать в Москву ребенка они не могут, поэтому ему бессмысленно получать высокие баллы по ЕГЭ. Реакция на такую ситуацию – рост агрессии и аутоагрессии, вплоть до самоубийства. – Неужели этот самый мальчик выйдет на дорогу с обрезом? – Этот мальчик не выйдет, но выйдет другой. То же самое происходит в здравоохранении. Вы не знаете, чем больше обидите хорошего врача – размером суммы, которую хотите ему предложить, или самим этим фактом? Может, он хорошо лечит и без денег? Никто не знает правил игры. А средства массовой информации – они на самом деле в этом не виноваты, они транслируют то, что происходит в обществе, – усиливают это как рупор. Кто сейчас достигает успеха? Если в конце 60-х – начале 70-х огромное количество детей мечтали быть космонавтами, академиками, балеринами, то с 90-х то проститутки поднимаются наверх, то бандиты. Плюс постоянная звездность шоу-бизнеса. И мамы с папами вкладывают гигантские деньги в походы своих чад в модельные студии… Но ведь при этом из голов абсолютно вышибается, что, вообще-то говоря, страна не может обойтись без ассенизаторов, инженеров и простых людей, которые что-то могут делать. – Я с трудом могу себе представить человека, который мечтает быть ассенизатором… – Он, может быть, и не мечтает, но его никто никогда не опускал так низко, как сейчас. Страны, которые понимают, что нужно делать, этим ассенизаторам предлагают очень сильные бонусы. На параде в Нью-Йорке я был потрясен, когда после полицейских, у которых очень красивая парадная форма, пожарных, у которых еще более красивая парадная форма, появились люди в немыслимо красивой парадной форме. И выяснилось, что это идет отряд нью-йоркских ассенизаторов… Несколько раз в год, когда проходит парад в Нью-Йорке, этим людям дают такой маленький подарочек. В Советском Союзе это понимали, устраивая День учителя и День медицинского работника – эти праздники давались людям, которым государство недоплачивало, но понимало важность их труда. Людям необходимо иметь высокую самооценку и ощущать уважение к себе как со стороны других людей, так и от общества и государства.
Мы убиваем, нас убивают
– Последние 30 лет для России за весь ХХ век были далеко не самыми страшными. До этого были и революция, и сталинские репрессии, и война. Люди ожесточались, но потом опять добрели. То есть после всплеска агрессивности существует некий период, за время которого нация от агрессии вылечивается? – Безусловно. Он не сразу наступает: у победителей раньше, у побежденных позже. И в этом смысле эйфория и оптимизм советского народа после 1945 года, который отмечают все, кто тогда жил, был обусловлен не только победой над Германией, но и верой в то, что жизнь станет лучше. Вторым таким периодом были 60-е годы. В Москве тогда было зафиксировано всего 9% корыстных убийств, что считается очень сильным индикатором благополучия. Потом был небольшой спад, затем период стагнации – ровной и спокойной жизни, когда преступность росла, но не такими быстрыми темпами, как в 90-е и в начале 2000-х. Сейчас во всем мире наблюдается парадоксальная ситуация: насильственная преступность падает. Всюду. И традиционная криминологическая версия о прямой связи экономики и преступности дает сбой! Люди начинают понимать, что, для того чтобы общество себя чувствовало в большей или меньшей безопасности, существует много самых разных причин.
Наш враг – телевизор
– Насколько я могу судить по вашим публикациям, первым врагом общественной безопасности вы считаете телевидение? – ВСЕ средства массовой информации, но в первую очередь электронные, включая интернет. Потому что печатные СМИ чаще читают люди старшего возраста, наименее криминализированные. А вот электронные СМИ делают несколько вещей: они предлагают те ценности и те критерии успеха, которых большая часть населения достичь не может. Поэтому очень часто в голове у некоторых возникает мысль, что убить старушку-процентщицу и выдвинуться вперед – это нормально. Другая проблема – в том, что нас обманывают, потому что все время показывают какие-то фильмы про Золушек. Фото: Дмитрий ПОЛУХИН– … которые приехали в Москву и вышли замуж за олигархов… – Да. Или сами стали мультимиллионерами. А реальность не такова. И вот этот конфликт между сказкой и реальностью для тех людей, которые не понимают, что им рассказывают сказку, – по-настоящему трагичен. В США есть исследования о том, что 57% нижнего класса американцев твердо верят в то, что кино – это реальность. Что в Нью-Йорке все время падают небоскребы, бьются машины и что-нибудь взрывается. То есть их реальность и восприятие кино- и телевизионной картинки не различается. Понятно, что и у нас такое явление есть. Другая проблема – то, что наши люди таким образом обучаются решать свои проблемы агрессивным способом. – Благодаря фильмам и сериалам, которые мы смотрим? – Конечно! Это не означает, что человек посмотрел телевизор и немедленно помчался кого-то бить. Это происходит медленно: спасибо, как говорится, за подсказку, теперь мой поведенческий репертуар увеличился… Это второе. Третье – если человек долго сидит у телевизора и щелкает по каналам, то он видит огромное количество трупов, которых на самом деле меньше. Но он не настолько хорошо знаком с ситуацией, чтобы понять, что по всем каналам показывают один и тот же труп! И, выходя на улицу с ожиданием встречи с враждебным и опасным миром, он ждет подвоха и на всякий случай кладет в машину биту и монтировку… Это восприятие ведет к самым негативным последствиям. То есть можно со смехом вспоминать рассказ Чехова «Пересолил», когда путник, боясь извозчика, начинает так его запугивать, что тот в конце концов бросает его и убегает. Это смешной финал. А в реальности вполне нормальные и милые, добрые люди выходят на улицу с ощущением, что окружающая среда опасна и им надо защищаться.
Не сотвори себе кумира…
– Не хотите ли вы сказать, что в советских выпусках выхолощенных новостей был смысл? Была логика в том, что от нас скрывали правду о серийных маньяках и катастрофах? А где тогда проходит разница между правдой и цензурой? – Здесь вопрос в том, КАК об этом рассказывать. Одно дело, когда от восторга ручки трясутся – нам-де удалось снять единственное интервью серийного маньяка… Кстати, одно из объяснений того, почему в Америке так много серийных маньяков и убийц, именно в этом: они получают слишком много славы. Когда вы входите в книжный магазин и видите стеллаж книг про убийцу – его собственная книга, следователя и еще парочки журналистов, а еще фильмы о нем снимаются и его постоянно показывают по телевизору… Американские криминологи говорят, что нельзя исключить мощного влияния той идеи, что, совершив преступление, ты станешь героем. И должен вам сказать, что у нас это явление тоже наблюдается. Люди избивают друг друга, снимают это на мобильный и выкладывают в YouTube. С точки зрения нормального, здравомыслящего человека – это же донос на самого себя! Но зато какое количество кликов! И человек идет на нарушение самосохранения, но зато купается в лучах славы, поскольку ему объяснили, что количество посещений сайта на порядок важнее, чем жизнь.
Научиться думать о хорошем
– У вас рецепт, что делать, есть? Объяснять этому человеку, что жизнь все-таки важнее? Но если он не понял это с первого раза, то вряд ли поверит, прочитав в 50-й и 51-й! Или все-таки поверит? – Если долго и упорно капать на мозги, смысл все-таки будет. У американцев ведь в 60 – 70-е годы количество насилия и секса на телевидении было таким же, как у нас в 90-е. Но в 1980 году в конгрессе прошли знаменитые слушания научного доклада комиссии по изучению влияния кино и телевидения на поведение людей. И большая часть телемагнатов осознали, что если они хотят жить в спокойной стране, где дети могли бы спокойно гулять, а родители не дергаться и не росло количество охранных структур, дабы охранять каждого американского гражданина, – то нужно умерить свои аппетиты. Там есть такой интересный опыт: существует ассоциация американских бабушек – они содержат мониторинговый центр, который отсматривает все каналы. И ежегодный отчет этих бабушек для телевизионных деятелей по-настоящему страшен, потому что рекламодатели не дают рекламы на те каналы, где много насилия. Потому что старушки пенсионерки и являются основными американскими покупателями. Фото: Дмитрий ПОЛУХИН– Иными словами, нам следует задуматься о позитивном имидже всей нашей жизни, откорректировать учебники истории и научиться радоваться – потому что нельзя все время каяться, плакать и говорить, что «эта страна и этот народ ужасны и хуже никого и ничего на свете быть не может»?.. – Именно! И эта корректировка вовсе не является призывом к вранью. У нас есть чем гордиться, есть чему радоваться, мы не лучшие и не худшие, мы такие, какие есть. С одной стороны, у нас высокий уровень агрессии и низкая самооценка. Но может ли нация с низкой самооценкой победить? Но она же побеждала – и в первой Отечественной войне, и во второй! И хорошо ли быть нацией с низкой агрессивностью – как, например, Франция, которая сдается без боя? Поэтому одного знака плюс или минус у агрессивности нет. ИЗ ДОСЬЕ «КП» ЕНИКОЛОПОВ Сергей Николаевич. Один из первых в стране исследователей криминальной агрессии, автор более 250 научных работ и нескольких книг, член правления Российского общества психиатров, Российской криминологической ассоциации и Международного общества по изучению агрессии, профессор. Источник: Комсомольская Правда-Москва
Ольга Вендина о том, почему москвичи не любят мигрантов и строят заборы
Первые претензии жителей Западного были к властям. Потом стрелки перевели на мигрантов Фотография: Павел Паламарчук/ИТАР-ТАСС Желание людей жить в социально близкой среде естественно и понятно. Поэтому остановить сегрегацию общества невозможно, считает социальный географ Ольга Вендина. Другое дело, как при этом избежать возникновения ее крайних форм, в частности появления в Москве откровенно маргинальных районов, по сравнению с которыми погром в Западном Бирюлеве покажется детским лепетом.
— Насколько далеко в Москве зашли процессы разделения районов на бедные и богатые, какую роль в этом процессе играет иммиграция?
— Москва – это все-таки постсоциалистический город, поэтому прямые параллели с крупнейшими европейскими или американскими городами довольно рискованны. В Москве не столько доходы, характер городской среды и жилой застройки, сколько общественное мнение является одним из основных факторов сегрегации. Сегодня наиболее престижными (и дорогими) являются районы, где в советское время жила интеллигенция. Хотя вряд ли кто-то отнесет представителей интеллигенции к «богатым». Но в таких районах лучше развита социальная инфраструктура, более благоприятная социальная среда. Иначе выглядят бывшие рабочие районы, их неблагополучие за постсоветские годы усугубилось. Более низкие цены на покупку и аренду жилья способствовали тому, что здесь стали селиться наименее обеспеченные жители города, включая и мигрантов, а средний класс, напротив, стремился покинуть такие районы. Дело не только в богатстве или бедности, адрес местожительства – это своего рода визитная карточка, отражающая принадлежность человека к определенному социальному слою, его успешность. Характеристики места переносятся на характеристики человека, способствуя повышению или понижению его самооценки.
При сравнимом достатке, люди, живущие в более престижных районах Москвы, менее склонны сдавать квартиру этническим мигрантам, чем люди, живущие в районах с неважной репутацией.
Ольга Вендина Ведущий научный сотрудник Института географии РАН. Ольга окончила географический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова и является… → — На Третьем Московском урбанистическом форуме вы были спикером по теме «Повышение качества городской среды и социальных стандартов». Главный архитектор Москвы считает, что если построить в депрессивных районах новые прекрасные кварталы (там, в отличии от центра, есть для этого свободные территории), туда поедут люди с достатком. Это возможно?
— Думаю, это немного наивно. Дефицит строительных площадей уже давно привел к тому, что дорогое жилье (а в Москве все жилье либо дорогое, либо сверхдорогое) строится в любых районах Москвы. И что? Новый дом сразу же обносится забором. Люди таким образом решают проблему безопасности, отгораживаясь от того, что они считают «социальной заразой». При этом значение имеет не столько реальная опасность места, сколько потребность обозначить зону ограниченного доступа, где действуют особые права жителей дома. А это и есть сегрегация. Недостаточно построить хорошее жилье в плохом районе, чтобы улучшить его социальную атмосферу. Нужно, чтобы и городская среда, и социальная инфраструктура, и социальная политика были ориентированы на то, чтобы максимально обеспечивать взаимодействие разных социальных слоев. В противном случае в районе сложится два параллельных социальных мирка — старожилы из старых домов и новоселы из новых, что лишь усилит фрагментацию городского пространства.
— Развитие общественных пространств, о котором сейчас так много говорят, нацелено именно на это? На возможность хоть как-то взаимодействовать, выходя из-за заборов?
— Несомненно. Москва унаследовала огромное количество публичных пространств, которые были созданы в советское время очень прогрессивными архитекторами. Изменение общества привело и к изменению его системы ценностей, многие идеи советского градостроительства обесценились. Публичное в советском смысле оказалось невостребованным, требовало пересмотра. Частные интересы вышли на первый план. За 20 последних лет многие публичные пространства в Москве были приватизированы, вместо площадей возникли торговые центры. Общественно значимых мест демонстрации социальной солидарности или протеста почти не осталось. Та же Болотная по сути площадью не является — это скорее «коридор» для митингов.
Фактически главным публичным пространством сегодня стало пространство мегамоллов. Люди проводят там целые дни. Проблема в том, что ни идентичность, ни социальная солидарность или ответственность, ни «чувство москвича» не формируются в торговых центрах. Для них нужны публичные пространства иного рода.
— Когда рвануло в Западном Бирюлеве, в мэрии вдруг обнаружили, что в этом районе нет ни одного кинотеатра, ни одной библиотеки. Проблемы из-за этого? Или могло полыхнуть где угодно, а мы бы потом искали этому другие объяснения?
Власти в центре и на местах обещают ужесточение миграционной политики Пока погром не грянет Реакция чиновников на погромы в Бирюлеве доказывает, что реальных представлений о том, как решать проблему мигрантов и смешавшихся с ними в сознании… → — Бирюлево — это район, где совпало большое количество негативных факторов, прежде всего социальных. Это неудобно расположенный район Москвы, характеризующийся неблагоприятной транспортной и экологической ситуацией. Показатели жилищной обеспеченности здесь одни из самых низких в Москве. Тоньше прослойка лиц с высшим образованием и среднего класса в целом. Емкость местного рынка труда весьма мала, а имеющиеся рабочие места в сфере торговли и повседневного сервиса ориентированы скорее на приезжих, нежели на местных жителей. Среди индикаторов неблагополучия района можно назвать относительно низкие цены на жилье, худшее качество школ, отсутствие возможностей для досуга и самореализации людей. На фоне Москвы район выглядит маргинальным, со всеми присущими маргинальности атрибутами, включая и поиск виноватых в сложившейся ситуации. И, как часто бывает, виноватыми оказываются не те, кто реально в чем-то виноват, а те, кто слабее, кто не имеет шансов себя защитить.
— Первые претензии в Бирюлеве были к властям. Это потом уже — не знаю, осознанно или случайно — стрелки перевели на мигрантов.
— Это свидетельствует о том, что, несмотря на данную мной обобщающую характеристику Бирюлева, его население — не монолит, там живут очень разные люди, составляющие разные сообщества, объединяющиеся вокруг разных целей. Одних мобилизует стремление решить общие проблемы городской жизни, для них справедливость – это действие правовых механизмов регулирования отношений в обществе. Их главные претензии к власти и выполнению ею функций арбитра. Других объединяет чувство кастовости, требующее изгнания «чужаков», неправомерно «проникших» в общество, претендуя на права и привилегии его членов. Нужно признать, что сторонники таких взглядов мобилизуют распространенные в обществе настроения, склонность приписывать вину за все проблемы приезжим. Вы видите, разные социальные группы – разные инструменты внутренней мобилизации. Это, конечно, очень серьезный вызов для общества и для управления городов. Поскольку, переключая внимание с одного на другое, вы не отвлекаете население от проблем, а провоцируете другие проблемы, последствия которых плохо предсказуемы.
— Как вы оцениваете миграционную политику мэрии? Я лично пока слышу лишь обещания всех выгнать, закрыть рынки и все в таком же стиле «пошли вон».
— Миграционная политика — противоречива по своей природе, поскольку должна устанавливать баланс между ограничительными и разрешительными мерами, обеспечением безопасности и гуманистическими идеалами, интересами государства и экономики, включая экономику семьи. Мигранты ведь не только строителями и дворниками работают, это огромный отряд домашних помощников, нянь, сиделок и пр. Изначальная противоречивость миграционной политики сказывается и на политике московской мэрии, которая одной рукой привлекает мигрантов, потому что городу нужны рабочие руки, а другой — накладывает на эти «руки» запрет.
На мой взгляд, избыточно агрессивная риторика мэрии ведет не к улучшению социальной ситуации в Москве, а к усилению ксенофобии.
Она выводит идеи радикального национализма из маргинальной сферы, придавая им общественную значимость. Репрессивная миграционная политика – это не установление «порядка» в городе, а разбазаривание получаемого «даром» человеческого капитала. Мы почему-то этот поток сводим исключительно к трудовым мигрантам из Средней Азии. Но в Москве работает и порядка 300 тысяч иностранных менеджеров, врачей, учителей. Просто мы свое негодование адресуем тем людям, с которыми сталкиваемся каждый день, с теми, кто убирает улицы, торгует в магазинах. Вообще, мне кажется, что Москву сегодня от серьезных конфликтов в значительной степени спасает то, что у нас довольно старое население.
— Интернационализм еще силен?
Историк рассказывает об истоках нелюбви москвичей к мигрантам «Нелюбовь к мигрантам — давняя черта московской жизни» Когда возникла нелюбовь москвичей к мигрантам, сколько человек ютилось в дореволюционной «однушке» и с кем приходилось спать юной… → — Да нет никакого интернационализма. Просто старое советское население не протестное по своей природе. Оно делегировало все свои права и полномочия власти. Я бы сказала, что у нас расизм цветет алым цветом, а не интернационализм.
— Значит ли это, что лет через 10—20, когда состав населения будет уже не таким советским, мы можем получить гораздо более серьезные проблемы?
— Думаю, да. Если уличный конфликт останется единственным неигнорируемым способом выражения интересов людей и доведения ими своего мнения до власти, то так и будет. Власть, конечно, не можете руководить тем, что зависит от индивидуальных решений людей. Но она может и должна создавать условия для того, чтобы интересы разных социальных групп «пересекались» в городском пространстве, чтобы существовали поводы и места общения, чтобы обеспечивалось относительное равенство доступа к социальному сервису, чтобы получаемое качество городских услуг и городской среды не являлось прямым следствием толщины кошелька. В тех городах, где эти принципы соблюдаются, проблемы сегрегации, межэтнических и прочих конфликтных отношений стоят менее остро.
— Вы, русские, теперь словно снедаемы ненавистью ко всем «понаехавшим», к людям иного цвета, иных взглядов, иной культуры. У вас Бирюлево в головах. Что с вами случилось?
— Ты говоришь «вы». А сам-то ты откуда? Родился в Москве, вырос, ходил здесь в школу…
Эти двое не выступают на телевизионном ток-шоу. И это не кино про толерантность, снятое на грант Министерства культуры. На ток-шоу принято орать, чтобы вставить свои бессмысленные пять копеек и «засветиться», не слушая других. Эти — слушают. Но не слышат. Из меня никудышный арбитр, когда все правы и неправы одновременно, когда что ни вопрос — риторический. Неужели настало время таких вопросов? Или безвременья? Такие диалоги на кухне становятся особенно часты, но и безрезультатны, когда все уже зашло в тупик. И когда хочется, чтобы наконец проломили стену этого тупика, обнаружив там свет, простор и волю. Проломить стену разве нам не под силу?
— Да. Я родился и вырос здесь. Но никогда на меня, по виду явного инородца, так часто подозрительно не косились в метро, в транспорте, в магазинах. Никогда я так не напрягался при виде «ментов», опять это их с ленцой, как бы вразвалочку: «Ваши документы». Словно всякий раз разочаровываясь обнаружением там постоянной московской прописки. Я чувствую себя, словно еврей в ранненацистском Берлине. Фашизм висит в воздухе, он в глазах теток в магазинах, брезгливо отстраняющихся при виде «чурок». Во взгляде гаишников, выискивающих за рулем, кто чернявее. В словах людей, говорящих в лицо «бомбиле», что с чуркой не поедут, заказывающих такси «с лицами славянской наружности». Он в бесконечных пафосных рассуждениях «людей из телевизора» о самоидентификации русской нации, которой-де пора выступить в роли строителя новой Империи.
— А ты хотел, чтобы мы получили удовольствие от нашествия миллионов орков, из-за которых уже толком не понимаешь, ты в Москве или уже в Москвабаде? Ты хочешь, чтобы великая культура великой страны сгинула под напором варваров? В этом ваш, русофобов, дьявольский план, писанный в кабинетах госдепа? Я боюсь ходить по улицам, которые на глазах превращаются в гетто. Почему надо дальше это терпеть? И про злобу: это ты перечитал московских блогеров, этих вонючих хомячков, живущих в ими созданном виртуальном мире. Страна — иная. Она добрее, великодушнее, шире во всех смыслах. И мудрее. Переиначивая профессора Преображенского — не читайте на ночь фейсбук. Нет никаких других новостей? Вот никаких и не читайте.
— А «гастеры»? Вы сами их сюда пустили. Потакая своим же иллюзиям о квази-СССР. А теперь депортируете. Вы любите менять правила во время игры, когда ход игры вас не устраивает. И возмущаетесь, когда ровно так же власть поступает с вами. Отрепетировав на «гастерах», она и вас завтра поставит к стенке раком — ноги на ширине плеч. Обыщет, конфискует, что ей приглянется, заедет по почкам и отправит в лагерь. И вы опять утретесь. В который раз.
— Ты ошибаешься. Сейчас русские проснулись. Наконец-то им надоело быть людьми второго сорта в собственной стране.
Наконец-то они задались великими вопросами: кто они, зачем они, в чем их миссия, что жизнь не должна быть бессмысленна, что великая так называемая либеральная идея о примате человеческой личности есть удел наций ширпотреба, у которых потребительство снедает дух. Мы — не такие. Мы — не одни из этих, бредущих по истории вереницей баранов. Только нам по силам было сокрушить фашизм — и это не случайно. Как не случаен рост сейчас числа волонтеров, числа неравнодушных. Русские задумались, по-умному говоря, какова их самоидентификация. Это после того, как они уже напомогали отсталым окраинам. Когда поднимали казахскую целину ценой опускания в грязь и прозябание русской деревни.
— Когда я вижу ваши споры о самоидентификации, мне слышится там лишь одно — «погром». Это комплексы бывшей Империи, фантомные боли сгинувшего величия. Вы не можете смириться, что «какие-то хохлы», бывшие малороссы, еще и государство свое имеют, и в Европу намылились. Не говоря о грузинах. Вы говорите «таджик», а подразумеваете — «кавказец». Для вас что ваши сограждане — чеченцы, дагестанцы, что узбеки с таджиками. Любите говорить о суверенитете и территориальной целостности, а проведи опрос за или против виз для дагестанцев — результат будет тот же, что и для среднеазиатов.
— Когда люди приезжают в Москву, то должны вести себя, как здесь принято, а не как в их ауле. К тому же они в родном ауле так себя не ведут. Я же не вламываюсь в «их монастырь» со своим уставом…
— А ты попробуй — будет уже по третьему разу за четверть века. Если вы себя сами не уважаете, то почему вас другие должны уважать? Какие такие замечательные нравственные ценности вы с собой нынче ассоциируете? Уважение к старшим, к закону? Справедливость? Уважение к собственной культуре? У вас старикам почет, а инвалидам уход и сохранение их человеческого достоинства? У вас великие свершения в экономике и науке, а сонм нобелевских лауреатов докладывает президенту один проект головокружительнее другого? Вы заслужили такого отношения. С вами не хочется ассимилироваться. В этом котле, в отличие от американского melting pot, не хочется вариться. Потому что на месте Толстого-Чехова-Достоевского — нынче пустыня. И лишь Сорокин все предрекает вам унизительный упадок, а вы все никак не поверите, все лижете свой сахарный Кремль.
— Не волнуйся, сейчас как раз зреет решимость навести порядок. Закрыть границы для тех, кто не хочет считаться с нашими правилами. Выгнать всех взашей, кто тут по подвалам прячется. Проверить, кто какие квартиры кому сдает. Вся система иностранного труда держится лишь на коррупции. Они занимают наши места, потому что ползарплаты отдают «крыше». Это и есть начало очищения. На сей раз никаким ворам, жирующим на приезжих рабах, не удастся загнать этого джинна обратно в бутылку. Терпелка кончилась. Мы долго запрягаем, но быстро едем…
— …а я думал, что жестко спать. И как же вы договоритесь с «крышей»? Вы уже вычистили голову своей сгнившей рыбе? Вот ты недавно Думу критиковал: мол, у нее одно на уме — запретить, ограничить, повысить штрафы и ужесточить наказания. Сейчас в Думе — очередная порция законов, суть которых — ограничить и запретить. Хинштейн и Яровая соревнуются с Жириновским: кто оттопчется ярче на пресловутых мигрантах. Пребывание в стране из безвизовых стран как бы Содружества Независимых Государств (этот гомункулус еще жив?) — не больше 45 дней раз в полгода, ужесточение прописки-регистрации, какие-то квоты, «трудовые карты», контракты на границе, дактилоскопия, уголовная ответственность за использование нелегалов. И весь народ — такой же. С радостью поддерживает облавы, депортацию, запреты, штрафы, посадки и преследования. Всех, кроме себя. Меня, мол, это никогда не коснется.
Все время вы зарекаетесь от тюрьмы. Поддержали бы и публичные расстрелы, собираясь на площадях с детьми и собачками поглядеть на экзекуцию, «фоткая» на мобилы.
Вы, с вашим долготерпением ко всему, что унижает человеческое достоинство, забыли, что кроме репрессий в мире придуманы другие методы управления. Но у вас никогда нет пряника, нет поощрений и положительной мотивации. Только кнут. Вы не признаете, что кроме ненависти, злобы и зависти есть добро, благожелательность, милосердие. Словно у вас выключили стремление к счастью. Оставив только приспособление к злу и подлостям жизни. Вон на днях ваш патриарх выступал. Он ни разу даже не произнес слово «милосердие». Патриарх! Будто политрук перед атакой на фронте. Все про силу духа, про мужество и организацию. Про то, что общество, мол, испорчено благами цивилизации. Ни слова про то, что испорчено оно совсем другим. Взаимной злобой и ненавистью, цинизмом, двуличием, несправедливостью, лживостью всех, начиная сверху и кончая самими попами.
К вам тянулись бы миллионы со всей Земли, стремились бы попасть сюда, став частью вашего русского мира, приняв его нормы и правила, если бы вы действительно стали тем самым «светлым замком на холме», где царят справедливость, гуманизм, милосердие и взаимопомощь.
— Мы станем такими, уже скоро. Пока Запад гниет в разврате, гомосексуализме и педофилии, у нас начинают думать о традиционных семейных ценностях. Многие западники нам завидуют: мы — последний оплот «нормальности». Ты просто отказываешься это видеть. Мы можем временами давать слабину. Когда кажется, что уже все, конец, распад и катастрофа. Но именно в такие моменты в наших людях поднимается то, что другим не под силу. Они не раз вытягивали страну и свою цивилизацию на рвущихся жилах, на смертном хрипе, на истошном упорстве, когда кажется — уже нет надежды. Так будет и теперь.
— Теперь вы, как общество, беременны фашизмом. Ваше «русское государство», будь оно вами-таки построено, станет «последним ура» вашей цивилизации. Вам, наверное, уже не избежать испить эту чашу до дна, чтобы наконец понять, что вы так и не прошли покаяния после того, как истребили миллионы своих же сограждан. И сейчас опять хотите «пор-р-р-рядка». Хотите лагерей, паспортного режима, доносов на соседей, хотите этнических чисток и депортаций по национальному признаку. Вы хотите закрыться в осажденной крепости, а ключи выбросить в окно, чтоб не искушаться побегом. Вы и ваши власти (при вашем молчаливом рабском непротивлении) гробите экономику — в угоду глупости, безграмотности и корысти властвующих кланов.
Вы гробите общество, страну и остатки ее культуры, наделяя госуправление стилистикой дворовых паханов, в угоду хамоватому быдлу, которое якобы избиратель, и ему это нравится. Ну, наконец, уже выпейте эту свою чашу яда. Хлебните вашего доморощенного фашизма, пока кровь не пойдет горлом, и вы не одумаетесь, не скажете сами себе: хватит, мир спасет красота. И доброта.
— Ты говоришь банальности, которые были бы предопределены, могли бы сработать, если бы речь не шла о русских. У нас и в этот раз будет свой путь. Он будет удивительным, трудным, непредсказуемым, но и прекрасным. Мы — спасемся. Духовно. Мы поверим в себя, и в нас раскроются лучшие наши качества. Мы построим гражданскую нацию, где не будет ненависти одних национальностей к другим. Где все будет по правде и по справедливости. И эта нация будет построена на основе русского языка и русской культуры. Русский мир стоит на пороге великого возрождения. В конце концов, мы не истребили в своей имперской истории ни одного, даже самого малого народа. И они шли за нами. А мы всегда были, в конечном счете, к ним великодушны и милосердны.
— Но не к себе самим…
— Мы это исправим. Мы сосредотачиваемся. Мы — накануне.
Они не договорились. Мне остается лишь надеяться, что когда они продолжат доказывать собственную правоту, то не поубивают друг друга. Что их взгляды не встретятся через разделяющую их колючую проволоку. Что один другого не поведет на допрос, требуя признания в несовершенных преступлениях против Культа Государства. Или на расстрел, выполняя приказ о квотированных репрессиях инородцев, иноверцев и прочих «инаких» людей. Что один другому не всадит нож в спину на темной улице, которая «только для своих». А обращающиеся к ним муллы и батюшки не будут разжигать в их душах огонь презрения и ненависти друг к другу. И они примирятся вновь. И станет все как раньше. Нам говорят — что так было. И так будет. Неужели врут?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Посмотрите, чтобы четко понимать, что нас ждет дальше, и потом не стонать и не возмущаться.
В разных концах столицы москвичи, отмечающие многолетнюю добросовестность и доброжелательность гастарбайтеров, заметили, что те вдруг куда-то исчезли.
Дворы постепенно начинают зарастать бытовым мусором, который местные жители привычно бросают себе под ноги. Контейнеры также переполнены, их некому разгружать и вывозить.
Работодатели из коммунальных компаний боятся нанимать “черных”, и при массовых облавах и угрозах властей их можно понять. А тем временем в октябре традиционно формируются зимние (более многочисленные) бригады дворников, чтобы справляться не только с мусором, но и со снегом. Однако сейчас они не формируются по очевидным причинам.
Скоро зима.
Синоптики говорят, что холодная и с обильными осадками. Выводы и прогнозы можете сделать сами. От себя добавлю, что никакие белокурые дворники из таежной глубинки москвичей спасать не приедут, это чьи-то галлюциногенные фантазии (если называть вещи не своими, а более мягкими именами).
Впрочем, кажется, выход есть.
Предлагаю хозяевам московских коммунальных компаний организовать массовое трудоустройство дворниками нацистов на “русском марше” 4 ноября. Физически развитых, здоровых, готовых к тяжелому труду бездельников (простите, безработных) там будет много.
Очистим Москву!
Такой, кажется, у них лозунг?
Полностью его поддерживаю и одобряю. Русский националист, добившись изгнания “черножопых”, должен содержать свой город чистым. Уверен, что так оно и будет, и мы увидим тысячи скинхедов и сочувствующих им бытовых расистов во дворах с метлами и лопатами.
Возглавить массовое движение коренных жителей за очистку Москвы могут личным примером лидеры националистов, включая самого честного и некоррумпированного из них — единого безальтернативного лидера оппозиции.
НАТАЛИЯ ОСС Журналист, писатель 06 сентября 2013, 12:24 На мигрантской теме рушатся теперь человеческие отношения. Ты за визы для мигрантов? Если да, то ты — нацист, пошел вон, в штаб мэра Навального. Или хоть Собянина-мэра. Если ты против, то ты — идиот, сели, давай, их у себя дома, чертов советский интернационалист. Но это только кажется, что говоря о мигрантах, мы говорим о мигрантах. На самом деле, всегда о себе.
Сразу скажу, я — за визы для мигрантов. За страховки, рабочие контракты, предъявляемые на границе, депозиты, любые драконовские меры, препятствующие въезду. И это не ненависть. Хуже. Это зависть. Да, я им завидую.
Они не заняли мое рабочее место и не скоро займут. Но кое-что мое (и, возможно, ваше) они заняли. Человек труда — вот какое место досталось им в России. Отличное место, между прочим.
Под окном грохот, вой, скрежет и гул. Днем и ночью, в любую погоду. Это рабочие на стройке колотят по металлу и льют в котлован бетон. Строят метро. Живут они тут же, на обочине котлована, людьми-невидимками, ускользающими от внимания властей (где трудовая инспекция, где санэпидемстанция, где ФМС?) Я вижу тюлевую занавеску, которая по утрам вылетает из их вагончика и полощется на ветру белым флагом. Не трогай нас! Осенью они рыли яму, зимой обвязывали ее толстенными бревнами, весной сыпали в проем арматуру, летом заливали бетоном и сейчас что-то заваривают и снова льют. Вот прямо сейчас люди в оранжевых плащах спускаются на дно котлована, откуда пробивается сварочный мерцающий свет. Я смотрю из окна в предзимний московский холод, а они ведь в нем работают. И живут.
Душанбе. 30 июля. ТаджикТА - Елена Щербакова. Сегодняшние вызовы ставят перед экономикой Таджикистана новые задачи, и это явно не создание новых рабочих мест, а увеличение валового промпродукта, убеждены экономисты страны, сообщает Таджикское телеграфное агентство (ТаджикТА) во вторник.
«В современной экономике создание новых рабочих мест это уже не приоритет. Новые технологии рассчитаны на небольшое количество сотрудников. И в будущем для развития экономики нам нужно думать не о числе рабочих мест в промышленности, а о валовом промышленном продукте, о добавочной стоимости. Большинство рабочих мест будет создаваться в сфере услуг», - отметил сегодня перед журналистами в ходе пресс-конференции 1-й зампред госкомитета по инвестициям и управлению госимуществом Таджикистана Шухрат Рахматбоев.
Как пример первый зам использовал ситуацию с текстильным предприятие города Душанбе, где производство продукции сведено к минимуму, а большая часть предприятия простаивает. А ведь раньше на трех очередях предприятия трудилось свыше 9 тыс. человек.
«Да, у нас одна фабрика закрылась, но зато мы открыли пять новых фабрик с новыми технологиями, которые производят пряжу, которую мы можем продавать не только России, но и другим странам. Да, нам не выгодно, чтобы такое большое предприятие простаивало. Но есть условия рынка. Не стоит забывать, что основными потребителями продукции этого предприятия были текстильные предприятия России. Но в России 90% предприятий давно закрыты, то есть продавать нам эту продукцию некому. А в других странах такое сечение пряжи не используется. А вот новые наши текстильные фабрики выпускают пряжу, которая идет на производство трикотажного полотна», - пояснил заместитель.
Но при этом Ш.Рахматбоев убежден, что говорить о том, что хлопковая промышленность пойдет на спад в Таджикистане при таком положении дел, тоже не стоит.
«Мы, может, будем меньше хлопка производить, не как раньше по 1 млн. тонн, зато будем стараться больше перерабатывать. Вот, к примеру, сейчас если мы производим всего 400 тонн хлопка, то перерабатываем всего 15-16%, а все остальное продаем в виде хлопка-волокна, то есть в виде сырья. Поэтому нам надо стараться не больше производить, а больше перерабатывать, потому что в переработке будет больше добавленной стоимости, а значит и государство, и люди будут больше зарабатывать. Таким образом, Таджикистан будет больше производить продукцию, которую можно будет экспортировать», - подчеркнул первый заместитель.
Душанбе. 16 июля. ТаджикТА –Ученые в Центральной Азии пытаются заново взглянуть на тему басмачества. С чем это связано, выясняло DW в Таджикистане.
Историки в Таджикистане не могут сойтись во мнениях по поводу темы басмачества. Некоторые ученые по-прежнему придерживаются советской оценки басмачей как бандитов. Другие пытаются определить их как героических борцов против советской власти. Но есть и третья категория исследователей, которая подходит к проблеме беспристрастно. Впрочем, все они одинаково считают, что вокруг басмаческого движения создано немало мифов.
Баи-повстанцы
Слово «басмач» имеет тюркские корни. Оно буквально означает «налетчик». Исследователи утверждают, что сначала участники басмаческого движения на такое прозвище обижались, считая его оскорбительным. Но позже стали даже гордиться. «Некоторые из басмачей начали носить это имя как своего рода титул, полагая, что он имеет грозное определение», – поясняет таджикский историк Сайфулло Муллоджанов.
По его словам, басмачество появилось после падения непризнанного государства Туркестанская автономия в феврале 1918 года. Это образование, просуществовавшее всего три месяца, возникло на месте бывшего Кокандского ханства, располагавшегося на территории Узбекистана, Таджикистана, Казахстана и Киргизии.
«Со временем повстанческие отряды стали действовать на всем пространстве региона. Басмачи расправлялись с активистами советской власти на местах, наказывали женщин, сбросивших паранджу, препятствовали реформам. Все это продолжалось вплоть до конца 1930-х годов», – рассказывает Муллоджанов.
Он отмечает, что басмачи старались избегать открытых столкновений с крупными частями красноармейцев, полагаясь на партизанскую тактику. Их отряды были разрозненными и насчитывали от десятка бойцов до нескольких тысяч человек.
Мифы о басмачестве
По словам историков, вокруг басмачества сложилось множество мифов. Один из них связан с получением басмачами покровительства со стороны Великобритании. Но на самом деле этого не было, говорит таджикский историк, профессор Йельского университета в США Камол Абдуллаев. Лондон с самого начала открестился от движения сопротивления в Средней Азии, проходившего под знаменем панисламизма, увидев в нем угрозу своим позициям в Индии. «Англичане понимали, что мусульмане в Индии могут подхватить эту волну сопротивления и поэтому отказали басмачам в помощи. Тем самым они признали права России на Центральную Азию», – отмечает Абдуллаев, опираясь на документальные источники того времени.
Другой вымысел, по мнению ученого, появился уже после распада СССР, когда движение басмачества в Центральной Азии стало определяться, как национально-освободительное против советского строя. Исследователь и эту трактовку считает неверной. По его словам, национальностей в Центральной Азии на заре советской власти попросту не было. «Нации здесь стали формироваться только после начала индустриализации, то есть в 30-е годы, когда основные очаги басмачества уже были ликвидированы», – подчеркивает Абдуллаев.
Герои или бандиты?
По словам Сайфулло Муллоджанова, в некоторых таджикских районах до сих пор вспоминают имена курбаши – басмаческих предводителей. Так, к примеру, в Матчинском районе, что на севере страны, хранят память о Хомидбеке. А лакайцы (народность в Таджикистане) спустя 90 лет говорят об Ибрагимбеке – одном из самых грозных басмачей.
Ученый отмечает, что в современных учебниках по истории заметна неоднозначная оценка басмачества. «Порой в одной и той же книге сначала этих людей называют участниками движения против советской власти, затем басмачами, ну, и напоследок, представителями одной из сторон в гражданской войне. Все это говорит о том, что современные исследователи пока не могут определиться», – говорит Муллоджанов.
Кому это нужно?
Исследователи полагают, что басмачество сыграло свою роль в мировой истории. Именно движение сопротивления в Центральной Азии остудило пыл идеологов мировой революции, желавших совершить большевистский поход в Индию. «Потратив на борьбу с басмачами почти 20 лет, советские власти отказались от экспорта своих идей далее на Восток», – отмечает Камол Абдуллаев.
Он считает, что сейчас тема басмачества в регионе поднимается не случайно. Он связывает это с ростом этнонационализма сил, желающих консолидировать среднеазиатские нации. «Они пытаются найти исторические прецеденты и начинают создавать о басмачестве мифы, которые не имеют ничего общего с наукой», – говорит Абдуллаев.
По его мнению, особенно высок интерес к этой теме в Узбекистане. И это не случайно, хотя бы потому, что узбекский элемент в басмачестве был силен. «Что же касается Таджикистана, то тут многие осознают, что именно советская власть остановила процесс ассимиляции таджиков, сохранив их самобытность. Поэтому здесь к басмачеству отношение осторожное «, – поясняет Абдуллаев.
